Рождение Православного государства
© Кирилл Фальянов, Рождение Православного государства
Вернется старая Россия и будет называться так же, как и при святом Сергии… Растает все, словно лед, одно только останется нетронутым – слава Владимира, слава России.
Пророчество Ванги[1]
Еще за тысячелетия до Р.Х. на Русской земле существовало две ступени Посвящения: круг внешний и круг внутренний. От самого истока существования племени своего все руссы были посвящены в ступень первую – простое знание о Двенадцати – богах, Силах, или проявленьях Единого. Первой ступени принадлежит и учение о взаимоперерождении этих Сил.
Что же до посвященных второго уровня, их было немного. Этого посвящения удостаивался обыкновенно один из нескольких сотен. Но удостоившиеся представляли воистину посвященных: отнюдь не обрядоверцев, которые совершают те или иные действия веры, не утруждая ум пониманием того, какое содержание несут знаки. В чем состояла эта ступень вторая? Она сообщала ясное, полное осознание того, что различение Единого на "я" и мир представляет собой иллюзию, заблуждение. То есть эта ступень была откровением Единого Бога.
Единство двух Уровней Традиции руссов не просто было понять иноземцам, описывавшим обычаи наших предков. Часто древние авторы оставались в недоумении, какова же есть вера руссов: в Бога Единого или же во многих богов? Одним из немногих, кто сумел приблизиться к истине, был Прокопий Кесарийский (VIв). Он писал: «Славяне... Единого Бога, Творца... исповедают. Сверх того почитают реки и иные воды, а также некоторых малых богов». Ломоносова отделяли от тех времен уже многие века, но он, православный и соотечественник, говорил об этой основе веры славян более определенно: «почитали Единого Бога на небесах, который имел о них попечение, однако земные дела поручал другим [малым богам]» – М.В. Ломоносов, «Древняя Российская история», 1758 г.
Итак, внешний и внутренний круг учения жил, каждый, присущей ему особенной жизнью в духе, не пересекаясь, но поддерживая один другой. Благодаря этому прочно стояли княжества. Разумеется, случались войны, неурожаи и прочие неприятности, которыми богата жизнь мира. Но это никогда не повергало руссов в смятение. Они знали: против неприятеля помогут Белояр и Перун, природные неурядицы улажены будут заступничеством Лады и Велеса, главное твердо верить и делать общее дело, не создавая смуты, не обвиняя ближних. Волхвы-кудесники были понятны и близки народу, простые и конкретные деяния веры, которые предлагалось исполнять, в трудные моменты рождали единодушие, так необходимое для преодоления этих трудных моментов.
Не оставались без ответа и духовные искания избранных. Иноческая, пустынническая христианская жизнь на русской земле представляет обычай гораздо более древний, чем принято сейчас думать. Древнейшее, довладимирово духовное делание воздвигало незримые духовные стены России будущей, как бы наращивая “запас прочности “, храня на века вперед…
И тем не менее все более угрожающей становилась на русской земле одна конкретная вполне опасность, требовавшая для противостояния ей решительных внутренних перемен. Опасность эта была – хазарское иго, медленно обволакивающее Русь исподволь, как незримая паутина. Враг этот отличен был от монголов, печенегов или половцев тем, что против него был не в состоянии помочь бог молнии и меча Перун. Хазары брали отнюдь не военной силой. В открытом бою руссы легко разбивали их, как это показывает история хотя бы на примере хрестоматийного Вещего Олега. И тем не менее, хазарское иго явило собой для нашей земли болезнь, едва ли менее тяжелую, чем последовавшее за ним через несколько веков татарское.
В чем же дело?
Как это полагает Юрий Петрович Миролюбов, основываясь на мнениях таких известных историков, как Башмаков, Фогельсон и Ксавье Марвье, причиной была коварная тактика хазар, которую вполне можно было бы назвать завоеванием без войны, как бы огнем без дыма. Вот как описывает ее Миролюбов (“Сакральное Руси “, М., 1997, Том I, Книга 3, с. 437-439). “Тюрко-еврейское государство Хазария находилось на Волге, в устье которой был главный город, Итиль… и простиралось до Саркела на Дону… В сущности, эти два города были огромными складами товаров, а также богатым рынком рабов “. “Хазары считали своего Кагана собственником всей земли [на Планете] и всего, что на ней “. “Что можно сказать о хазарском иге, под которым страдала Русь в течение, по крайней мере, двух веков? Хазары постепенно внедрялись в Русь, ее захватывали “. “Хазары усиленно продавали задолжавших им руссов, женщин, подростков и детей. Юношей холостили, превращая их в двуногих волов, живущих только кормежкой и работой “. “Хазарское иго было весьма тяжелым, но хазары его внедряли весьма ловко и тихо.
Сначала они ставили свои фактории и устраивали стражу при них. Во внутреннюю жизнь руссов они не вмешивались, а порой даже защищали их от врагов. Вскоре дирекция фактории под предлогом защиты от врагов увеличивала охранные отряды. Потом начинали заводить свою администрацию, которая отнюдь не давила на руссов. После же десятка лет существования этой администрации оказывалось, что все принадлежит хазарам, и что без их воли нельзя ничего делать. К этому времени оружие уже было отобрано у населения, а всякий способный военачальник истреблен. Дальше начиналась жестокая эксплуатация.
Почему руссы не замечали, куда гнут хазары?
Простой русс рассуждал так, что, де, платить дань надо и боярину, и хазарину, а хазарин по началу требует меньше боярина, значит, пусть будет старшим хазарин, при котором дань меньше, а порядка больше. Когда же хазарин прижимал русса уже нестерпимо, было поздно: боярина больше не было, он либо погибал от хазарской руки, либо бежал на север “ ! Таким образом “тихое “ завоевание Руси хазарами распространялось все дальше. Бороться с этим силой оружия было практически невозможно. Ведь поначалу они предлагали народу, вроде бы, более привлекательный закон и поэтому призыв сопротивляться хазарам вызывал бунт. Явно, наступало такое время, когда народу необходимо было расширить духовные горизонты, чтобы не оказаться слепым перед лицом разрастающейся беды. Тем более, что беда грозила перекинуться и на область уже духовную. Сама Хазария была тому наглядный пример. Ведь изначально это государство было не еврейско-тюркским, а просто тюркским. Однако в VII в. у хазар изменилась вера. Отпав от язычества своих отцов, множество из них приняло иудаизм. “Принятие иудаизма – пишет историк О. Платонов – изменило характер власти в каганате. Каган теперь избирался из представителей одного и того же знатного еврейского рода. Избранием руководил другой иудей – царь-бек. Последнему фактически и принадлежала настоящая власть. Бек мог не только назначать кагана, но и в любое время устранить его. Бек также распоряжался войсками, решал вопросы войны и мира, государственных финансов “.
После такой реформы евреи наводнили Хазарию и заняли в ней ключевые посты. Большинство же коренных жителей стало изгоями на собственной земле, и могли рассчитывать лишь на должность охранников при ростовщиках, купцах и работорговцах. Но как народ, некогда независимый, смог допустить подобное? На это отвечает написанный в XI в. трактат иудея Иегуды Галеви под названием “Сефер Кузари “, т.е. “Книга Хазара “. По форме она представляет собой дискуссию между раввином и представителем хазар, который придерживается язычества. По ходу этих диалогов учитель иудаизма легко убеждает язычника, что поклонение множеству богов не обеспечивает реальной власти, реального порядка. Ведь мир представляет единый организм, и потому нужно, чтобы во всех сферах жизни управлял единый закон. Для этого надо поклоняться одному богу. Причем подразумевается, что это, конечно же, бог иудаизма Яхве и закон иудейский.
Так вот, не в “дискуссиях “ ли подобного рода была причина поразительной живучести хазарского ига на Руси? Ведь в чистом поле – мечом – хазар побеждал не один лишь отец равноапостольного Владимира – Святослав Хоробрый. До него не раз бивал их Вещий Олег (IX в.), а еще до Олега – Аскольд и Дир (VIII в.). Но следующие поколения наивных радимичей и полян забывали ужасы пребывания в кабале ростовщиков и работорговцев и начинали снова прислушиваться к бормотаниям пришлых купцов-мудрецов насчет улучшения порядка при едином законе в случае поклонения только одному богу. Да и что бы мог возразить на подобное хитромудрие почитатель Перуна, Велеса и других, который мало чего (если вообще что-либо) слышал про Великого Триглава, т.е. Бога Триединого Всевышнего? Но князь Владимир положил конец успехам этой хазарской, образно говоря, “красной пропаганды “ своего времени – крестив Русь. То есть непосредственно обратив большинство народа лицом к такой духовной системе, где раз и навсегда превыше закона поставлена Благодать.
Понять, что Благодать стоит выше закона, невозможно, исходя из учения, построенного вокруг одного национального бога. Понять это весьма сложно даже исходя из системы, ведающей о двенадцати вселенских богах. Учение же о Всевышнем, который Троичен в своем Единстве и Един в Троичности – очень хорошо позволяет. Соответствующее богословское отступление было бы слишком пространно, и поэтому мы сошлемся на работы Л.П. Карсавина “О началах “, “О личности “ и “Поэма о смерти “, в которых этот выдающийся богослов делает вывод: Единый в Трех Лицах Абсолют есть не иное что, как абсолютная Благодать. Знаменательно, что первое же слово первого русского митрополита – Иллариона – было “Слово о законе и Благодати “. Оно представляло собой “похвалу князю нашему Владимиру “ и развернутое название его было: “О законе, через Моисея данном, и о Благодати и Истине, через Иисуса Христа явленной, и как Закон отошел, а Благодать и Истина всю землю наполнили “.
Как подчеркивает историк церкви граф Михаил Владимирович Толстой, слово Иллариона было направлено против иудаизма, государственной религии разгромленного Святославом Хазарского Каганата. Иудаизм, как известно, ставит превыше всего не Благодать, но точное исполнение многочисленных предписаний – Закон. Принявшие христианство принимали идею первенствования Благодати над всяческими законами. Православные святые отцы понимали распятие иудеями Праведника как ясное свидетельство в обличение иудейского закона, как суд над законом, “Суд над судом “. Крест сообщил воспринявшим его меру для измерения глубины. Ловушка поверхностного сопоставления законов (порядков) у чужих и своих – была опрокинута. Замысел крестителя Руси, таким образом, очевиден. Владимир предоставил всему своему народу (а не одним лишь избранным) духовное оружие против тех, которые вели с руссами, как это бы сказали теперь, “идеологическую войну “. Владимир не заменял веру своего народа какой-то иной, чужой. Напротив, успех деяния князя обеспечил весь многотысячелетний предшествующий духовный опыт о Триедином Боге.
Крещение воспринималось как событие внутри веры: как посвящение в более высокую ступень того же самого Ведения, полнота которого испокон веков сохранялась тайной Традицией родной земли. Народ узнавал Триглава, пусть и не постигая в несколько упрощенном греко-византийском изложении всей сокровенной мудрости, которую хранили о Нем высшие волхвы. Это создавало некоторую опасность ересей и расколов в будущем, однако на такую жертву приходилось идти – этого настоятельно требовал день сегодняшний.
Вот что говорит о крещении летописец, по-видимому, современник событий. “С радостью пошли люди, ликуя и говоря: если бы это не было хорошим, не приняли бы этого [крещения] князь наш и бояре… Сошлось там [на берегу Днепра] людей без числа “. Заметим: это было на той же самой земле, люди которой затем, спустя несколько веков, когда были “всего-то “ сделаны некоторые изменения в церковно-служебных книгах, совершали самосожжения в знак протеста! Из этого очевидно следующее. Если бы тысячелетие назад Владимир, как это пытаются внушить нам теперь, решил загнать наш народ в некую иную по сути веру, потребовалось бы как минимум по одному воину с копьем на каждого, кого желал князь видеть вошедшим в воду. Крещение породило сплоченность и подъем духа в русской земле именно потому, что было справедливо воспринято людьми как новая ступень посвящения в единую Мудрость, отвека ведомую лучшим из их отцов. Настало время сделать эту Мудрость доступной не только одним князьям и лучшим боярам. Михаил Владимирович Толстой говорит в книге “История Русской Церкви “ : когда после Киева был просвещен святой верой Новгород Великий, а затем благовестие принесено в область Ростовскую, там, как в Новгороде и Киеве, поставили церкви и священников, но не искореняли культа двенадцати богов. Владимир вовсе не собирался обрубать корни. Книга говорит далее, что также поступали и все преемники его на троне вплоть до XII века минимум. М. В. Толстой был добросовестным и пытливым историком, и у него вызывало удивление это мирное сосуществование “разных “, как это ему представлялось, вер в течение нескольких веков на одной земле. В истории всего человечества таких прецедентов нет. Граф пробовал доискаться причин этого “двоеверия “, отвергая надуманные объяснения, но не мог, поскольку в Северную Традицию посвящен он не был. Вот как рассуждает этот исследователь. Сколько пролито крови при введении христианства в разных странах Западной Европы и Америки! В России же не было ничего подобного. Говорят, славяне, кроткие всегда, спокойно приняли крещение из покорности. Но почему же не было этой самой покорности при обращении западных славян католиками? Ведь это те же славяне, с тем же характером кротости и миролюбия. Но латинизированное Евангелие оказалось возможным насадить лишь силой оружия и под страхом костров. Без этого западные миссионеры встречали непреклонное сопротивление народа, который готов был проливать кровь за своих богов, не желая покориться католическому учению. Значит, мало было одного кроткого народного духа. Что же тогда обеспечило на земле Русской мирный успех исповедания святой веры? Знающие Северную Традицию могут пояснить это. Славяне, что западные, что восточные, тысячелетиями искушены были в учении о Триедином Боге. Учителями их были посвященные Северной Традиции, наследовавшие Гипербореям. Поэтому народ немедленно распознал ересь о Святом Духе в латинской версии христианства. И усмотрел истину – соответствие собственному своему исконному Знанию – в учении греческом. Поэтому-то славяне, которым предлагалась греческая версия, приняли ее спокойно, как нечто им и без греков давно известное. А другие, которым предложено было тоже учение о Христе и Духе Святом, но уже в искажении, часто решали лучше умирать, нежели покоряться. Так мог поступать лишь народ, сведущий во всех тонкостях учения о Триедином Боге многие века. Спаситель ведь говорит: хула на Духа Святого – это непрощаемый грех. Вот и предпочитали смерть тела погибели души в случае, когда видели, что пытаются втянуть в грех этот. Мы не утверждаем, конечно, будто бы латиняне прямо возводят на Святого Духа хулу. Но они, не имея в прошлом своем исконной традиции Триглава (Троицы), не понимают, что заблуждение их о Духе губительно для сокровенного ядра веры. Произведение Духа от Отца и Сына, как они думают, – а не от Единого лишь Отца, как воистину, – разрушает учение о едином. Итак, Владимир не вводил нового. Напротив, он обратился к наиболее глубоким корням. А нововведением было только посвящение многих в отвека сохраняемое лишь избранными. Дальнейшие события показали, что девятивековые усилия этих избранных не пропали даром. Русский народ смог вместить. Весть о пришествии Сына – от Отца – Духом не была воспринята механически. В ней узнано было людьми свершившееся пророчество древней мудрости о Триглаве – чудной, превосходящей разумение человеческое. “Было ликование на земле и на небе “, говорит летописец. Святые отцы русской православной церкви (по крайней мере, первых ее веков) не были вынуждены скорбеть, подобно Мейстеру Экхарту (1260-1327), о непонимании верующими сути веры, то есть о том, что вместо одного язычества наступило другое. Вот что констатирует этот выдающийся католический пастырь: “многие невежественные христиане, и даже многие священники также мало знают о том, как какой-нибудь камень. Они понимают Три Лица как три коровы или три камня! Но тот, кто может постигнуть без числа и множества различия в Боге, тот познает, что Три Лица – Один Бог “ (Духовные проповеди Мейстера Экхарта, М., “Мусагетъ “, 1912).
Как видим, ветвь хорошо прививается только к своим корням. Деяние князя Киевского принесло добрый плод. Сплоченность и духовный подъем народа остановили распространение хазарской заразы. Торгово-грабительское царство в низовьях Волги не смогло возродиться. Экономическое же могущество княжества Киевского начало быстро расти и крепнуть. “Сказал Владимир: нехорошо, что мало городов около Киева. И стал ставить города по Десне, и по Остру, и по Трубежу, и по Суле, и по Стругне. И стал набирать мужей лучших от славян, и от кривичей, и от чуди, и от вятичей и ими населил города “. И далее свидетельствует летописец, что наступил с крещением золотой век Руси. Князь регулярно жаловал имущество своему народу. Были утверждены незыблемые и неизменяемые суд и право для всех сословий. Учреждено постоянное “учение книжное “. Возведены многие православные храмы, среди которых особенно интересны некоторые Киевские и, позднее, Владимирские, самые устройство и резьба которых подчеркивают идею непротиворечия культа Триединого Бога и культа Двенадцати. Предание говорит и о сооружении в те века великих подземных коммуникаций, а также об установленном в соборе Софии чудесном зеркале, позволяющем видеть отдаленное и сокрытое.
Полностью текст читайте в моей книге "Семь крещений Руси"
Комментарии
Отправить комментарий