Константин исповедал Веданту?
© Лада Виольева, КОНСТАНТИН ИСПОВЕДАЛ ВЕДАНТУ? (или ЕДИНОСУЩНОСТЬ У КОНСТАНТИНА И АДВАЙТА У БРАХМАНОВ), 08.11.2012
Лада Виольева:
Давно хотела спросить по поводу твоей книги о Константине. Ты говоришь о нем: богослов, который сказал о Боге лишь ОДНО СЛОВО. Прямо в самом названии книги так именуешь. При чтении становится ясно: слово это было «единосущный». Царь предложил такое определение Сына (то есть Христа) по отношению к Отцу (то есть к Богу Всевышнему).
Дмитрий Логинов: Так именно. Так все и написано в моей книге. Определение Константиново приняли на первом вселенском соборе богословы всех стран единой тогда православной церкви. И Константин этим поставил точку во многолетнем запутанном, аки гордиев узел, споре сразу трех школ. Поэтому с четвертого века и по сей день христиане всех церквей мира исповедуют Единосущность. Как сказано о ней во члене втором двенадцатичленного Символа веры, принятого на том соборе.
Лада: Так вот, Димитрий, когда читаю об исповедании Константиновом – чувство: это центральное в христианстве учение о единосущности сродственно учению об АДВАЙТЕ, которое занимает центральное же место в брахманистской веданте. Согласен ли?
Дмитрий:
Еще бы не согласиться! Что представляет собой адвайта? Учение, утверждающее, что Атман (а это на самом деле не столько «я», сколь изначальнейшее «Я Есмь») единосущен Брахме (Абсолюту или, как называли его, между прочим, енисейские остяки, Есю). Какие-либо же отделенность и множественность это лишь иллюзия (майя).
Так поучал адвайте Даттатрейя в наставлении «Трипура-рахасья». Подобная книга способна подвести сознание ищущего весьма близко к возможности скачка. Того, который дарит постижение Тайны. (Что интересно, в имени Даттатрейя сливаются, на индуистский манер, как бы имена Даждьбога и Триглава).
В Упанишадах же видим вообще четкое изложение славяно-скифского (точнее, словенского) ведения о Даждьбоге: «Непреходящее Слово единосущно Высшему Брахме. Два знания следует знать: о Брахмане Слове и Высшем Брахме. Сведущий в Брахмане Слове достигает затем и Высшего Брахмы» (Упанишады, Брах 16).
Естественно, подобное перекликается с тем, что исповедовал славяно-скиф (ардий) Константин Великий. Он был потомственным посвященным в Русскую Северную Традицию, о чем я подробно говорю в книге. Основатель Царьграда (Константинополя) потому и стяжал славу равноапостольного, ратуя повсеместно за христианство, что сразу же обнаружил единый корень учений. Достаточно ведь сравнить: «Я и Отец – одно» (Ин 10:30), «Видевший Меня видел Отца» (Ин 14:19), «Никто не приходит к Отцу иначе, как только через Меня» (Ин 14:6).
Лада: Действительно, весьма напоминает исповедание неповрежденного брахманизма… но – как ни один из брахманов не мог и не сможет! Потому что тут какие-то выше, чем человеческие, энергия и конкретика. Брахманы говорили как пересказчики, а Христос… наверное, потому так и написано в Евангелии: «дивились Его учению, ибо Он учил их, как власть имеющий, а не как книжники» (Мк 1:22)! Однако вот при дворе Константина не было, вроде, брахманов. Как он мог сопоставить?
Дмитрий: А ему их и не надо было. Константин сам чувствовал прекрасно ведическую первооснову христианства и потому звал Христа не иначе, как Радимиром и Сыном Солнца Всевышнего (подробней в книгах Михаила Новикова-Новгородцева). Ведь посвященный в Русскую Северную Традицию есть больший брахман, чем индуистские брахманы. Мы с Премавати написали книгу «Единство Троицы», где показано: христианство и брахманизм есть ветви единого ствола. Ствол же представляет собою северное евразийское древлеправославие. Оно было принесено скифами (древними руссами) во времена Яруны на Индостан, а во времена Палы в Палестину, в Малую Азию и вообще в Средиземноморье. Поэтому, например, великий русский поэт Юрий Кузнецов говорит: «Как родился Христос при сиянье огромном – Пуповину зарыли на Севере темном».
Лада: Да, у всех ответвлений Ведизма единая пуповина: северная… Жаль только, что ветви одного ствола все еще не умеют выступить одним фронтом. А вот почему не умеют? Узко-конфессиональная зашоренность помешала? Формальный стереотип восприятия не позволяет свое распознать в своих?
Дмитрий: Не без этого. С обеих сторон… Однако все же проблема главная, надо думать, поглубже будет. На Индостане ведизм хоть и, слава Богу, не выродился в язычество, но все же пообветшал слегка. В древности ведь последователь веданты восклицал «Аста! (Он есть!)», потому как вступал в общение с личным аспектом Брахмы (что интересно, сведущие индуисты и посейчас иногда христиан именуют «астиниане»). Однако примерно за полтысячелетия до Христа, в буддийский период, кшатрии сменили брахманов у государственного руля. Тогда в учениях индуизма имперсональный аспект Брахмы стал вытеснять его же аспект конкретный, личный (то есть вытеснять Ишвару – Исварога, Сварога Небесного). И вот этим уже наметилась иная тенденция, чем учение Даждьбога словен (то есть Христа, Бога Слово).
Лада: В чем именно тут инаковость?
Дмитрий:
Христос приводит к Отцу. Он говорит о Себе «Я Путь» (Ин 14:6) и «Я Дверь» (Ин 10:9). Неуравновешенный же имперсональный аспект, напротив, может увести в сторону от Отца. Об этом точнейшим образом сказано у архимандрита Софрония:
«В человеке, взятом как не-детерминированная персона, как дух, наделенный свободою самоопределения, наличествует возможность увидеть некую безусловность, “божественность”, как бы не требующую иного Бога. Он может признавать себя родственным, даже единосущным Перво-Бытию; решиться на акт самообожения: возвратиться к своему первоначальному бытию…
Опьяненный в раю сладостным зельем люциферического само-обожения, человек обезумел и стал пленником ада. Обращенный к самому себе, как к центру, он рано или поздно натолкнется на томительную пустоту; ту, из которой он вызван Творцом к жизни сей. Обратившись же вне себя на искание компенсации в окружающем его мире, он претерпевает всяческие извращения, может стать способным на всякие преступления…
Восточные учения не могут мыслить Абсолютное Начало – персональным… Их общее заблуждение: смешение понятия персоны с понятием индивидуума, тогда как философски они диаметрально противоположны.
В своих оправданных нашим рассудком движениях мы не можем видеть греха. Настоящее видение греха принадлежит тому духовному плану, из которого мы выпали в нашем падении. Грех осознается по дару Духа Святого совместно с верою в Личного Абсолюта, Творца и Отца нашего. Речь идет о наших личных с Ним отношениях, а не о чем-нибудь ином».
Лада: Да, вспоминаю такое место у старца Софрония. Это из его книги «Покаяние». Там сказано еще так:
«Я немалый срок был слеп духовно: я не видел греха в моем отходе от моего детского Бога… Ребенком я был научен молиться Бессмертному Отцу Небесному, к Которому ушли все мои деды и прадеды. Тогда, в детской вере (Мф 18:3; Лк 18:17), Личность и Вечность легко сочетались…
Но в какой-то момент… мой опыт принял интеллектуальную лишь и оторванную от сердца форму: аскеза умного совлечения со всего относительного. Постепенно я убеждался, что стою на неправильном пути: ухожу от истинного реального Бытия в не-бытие.
Однако Тот, Кого я оставил как бы “за ненадобностью”, не отвратился от меня до конца и Сам искал случая явиться мне: Он вдруг поставил предо мною текст Библейского Откровения: “Аз есмь сущий”. Бытие это Я, Бог, Абсолютный Владыка всех звездных миров – личный – Аз есмь.
Этим Именем открылись для меня дали, убегающие в недосягаемость. Не в порядке отвлеченного мышления, но бытийно сей Личный Бог стал для меня очевидностью, которою я жил всем моим существом. Весь строй моей духовной жизни преобразился – мой дух еще не до конца ясно, но знал куда стремиться: Свет Полярной звезды достигал моего зрения, а мой ум мог восходить до нее. Да, сей Бог страшно далек, но достижим для духа нашего.
Быть богом вне сего Единственного Истинного – безумие, худшее всех прочих форм безумия. Гордость есть мерзкая тьма, антипод Божественного Блага; гордость есть принцип зла, корень всех трагедий, сеятель вражды, губитель мира, противник богоустановленного порядка; в ней – сущность ада. Пережившим опыт Божественной любви свойственно отвращаться, отталкиваться от специфического ядоносного запаха, которым пропитана страсть гордости. Отрывая от Бога, гордость делает человека замкнутым в себе кругом».
Дмитрий:
Более, чем поучительно! Такое покаяние подошло бы, наверное, для человечества в целом. Старцы ведь вообще говорят ради нашего разумения.
Современное человечество в свои детские годы, то есть Платонов год назад, научалось от арктов. Ими, говоря словами старца Софрония, человечество «было научено молиться Бессмертному Отцу Небесному, к Которому уходили деды и прадеды». Это был Сварог и Род, это был Творец и Отец. Ведь даже и в земном роде «сочетаются меж собою личность и вечность».
О небесном же Роде ведизм славян говорит: Род родил Любовь, Ладу-Матушку. Небесный Род это дверь (примечательна звуковая симметрия РОД и ДОР – door, англ.: дверь) ко Прави, к единому Первопринципу внутреннего и внешнего, к Богу. А Всевышний «Бог есть Любовь», как сказано трижды в книгах Нового завета (1 Ин 4:8; 1 Ин 4:12; 1 Ин 4:16) и ни единожды – в книгах Ветхого.
Христианство преодолевает ветшание и открывает вновь человечеству дверь к его «детскому Богу», к Любви. Это есть древлеправославная дверь священства по чину Мелхиседекову. Она была наглухо захлопнута самоназванным священством по чину Ааронову, обожествившему внешнее (закон) вместо Прави (Благодати).
Поэтому Христос произносит священникам по чину Ааронову восьмикратное «горе вам» (Евангелие от Матфея, глава 23). И первое же из этих восьми: «горе вам, что затворяете Царство Небесное человекам, ибо сами не входите и хотящих войти не допускаете» (Мф 23:13). А далее говорится уже про земные бесчинства этого самоназванного священства.
Обожествление какого угодно из аспектов Единого уводят от Истины, то есть от самого Бога. Конечно же, наиболее далекий отход от Бога – максимум обветшания – представляет обожествление внешнего, «служение смертоносным буквам [закона иудейского]», как называет это апостол Павел (2 Кор 3:7). Обожествление же внутреннего (имперсонального аспекта Брахмы, сказали бы индуисты) не ведет, по началу, к бесчинствам внешним и даже может позыв к таковым обуздывать. Однако лишь до времени может, потому как обожествивший внутреннее – предупреждает старец Софроний – «рано или поздно натолкнется на томительную пустоту – ту, из которой он вызван Творцом к жизни сей. Обратившись же вне себя на искание компенсации в окружающем его мире он претерпевает всяческие извращения, может стать способным на всякие преступления».
В масштабе человечества, разумеется, потребовались тысячелетия, чтобы «наталкивание на томительную пустоту» внутри привело к этому самому «обращению вне себя» со всеми вытекающими извращениями. Обожествление внутреннего это было, можно сказать, начало века серебряного и конец века золотого (гиперборейского). Обожествление же внешнего предопределило конец века серебряного и начало медного. А этот медный, в свою очередь, перешел тем в железный, что человечество вообще рухнуло в атеизм.
Конечно, неодинакова и вина. Обожествившим внешнее (закон), Христос говорит: «Ваш отец диавол и вы хотите исполнять похоти отца вашего» (Ин 8:44). К тем же, кто только-только начинает отступать от «детского Бога», кто поворачивается от Единого к обожествлению внутреннего – к этим применимы слова: «Ты для имени Моего трудился и не изнемогал. Но имею против тебя то, что ты оставил первую любовь твою. Итак вспомни, откуда ты ниспал, и покайся, и твори прежние дела» (Откр 2:3-5).
И первая эта любовь есть вера, о которой мы с тобой написали в книге «Гиперборейская вера руссов». Ведь не случайно, наверное, старец Софроний описывает, что с ним случилось, как только внял он такому призыву Ангела Откровения и покаялся, в таких именно вот словах: «Мой дух еще не до конца ясно, но знал куда стремиться: Свет Полярной звезды достигал моего зрения, а мой ум мог восходить до нее».
Лада:
Конечно, это только метафора, но метафора такая именно выбрана не случайно. Как и, разумеется, метафоры самого Апокалипсиса. Ведь об этом Ангеле там написано что? «Так говорит Держащий семь звезд в деснице своей» (Откр 2:1). Седмица, Семерик – так называлось на Руси в старину северное полярное созвездие Большая Медведица. Шумеры называли его Домом Великой Матери, а Велесова книга называет Лосихой.
Но наиболее значимое здесь это, наверное, сам Держащий звезды. Велесова книга говорит: «Бог Прави и яви есть Свет. Им (то есть благодаря Ему – Свету) мы видим [вообще всякий] свет. Зрим – и явь существует. А Он уберегает нас от нави… потому как Он звездам держатель и свету крепитель» (дощечка 11). «Держащий звезды в деснице» в Откровении Иоанна есть тот, кого называет «звиездия дрезац» Велесова книга.
___________________________
* ЕДИНОСУЩНОСТЬ –
в христианстве: Сын единосущен Отцу;
в брахманизме: Атман единосущен Брахме;
в северном (т.е. первоисточном) ведизме: Искра Сварогова единосущна Сварогу.
Смысл этих утверждений один: Бог есть твое Высшее «Я». Речь именно о «Я» ВЫСШЕМ, а не о просто-«я», не об эго. Высшее «Я» возможно постичь лишь в Духе. Дух также единосущен Богу, как это Высшее «Я». То есть у этих трех ипостасей одна сущность: божественная.
Учение о единой сущности трех ипостасей Вышнего отличает истинный – тринитарный – монотеизм как от политеистических учений, так и от плоско-формального псевдомонотеизма. Богословие достойно называться ведическим, если сохраняет оно это ведение о единосущности. Православное христианство, на первом же Вселенском соборе канонизировав учение о единосущности как основу Символа Веры, самым решительным образом доказало ведические свои корни.
**КШАТРИИ – воинская варна (каста, сословие) древнеиндийского общества. Древнерусское соответствие: витязи, богатыри. (Санскритское слово «кшатрий» происходит от протосанскритского – т.е. древнерусского, скифского – «кошатарь», «кошатай». Слово «кош» означало в старые времена на Руси богатство, точнее сказать – богатырство, т.е. богатство в первую очередь силой воинской и духовной. Отсюда кошевой [атаман] у казаков, которые происходят от скифов.)
Комментарии
Отправить комментарий